Выход советских частей к берегу Рижского залива для немецкого командования означал, что ситуация с группой армий «Север» из угрожающей становится катастрофической. Пока отходящие дивизии «где-то там» восточнее Риги пытались из последних сил сдерживать натиск орд большевиков, в их тылу требовалось как-то сформировать две новые линии обороны. При этом с резервами у командующего группы армий «Север» генерал-полковника Фердинанда Шёрнера, было, мягко говоря, не очень хорошо.
Тем не менее, первые попытки немцев пробиться к отрезанным соединениям начались почти сразу же. Уже в первых числах августа населённые пункты, через которые шёл к побережью 3-й гвардейский механизированный корпус (гв.мк), вновь замелькали в советской оперативной переписке:
«Противник, сосредоточив до двух танковых дивизий в районе Кельмы, готовит удар в направлении Шяуляя в целях содействия прорыва войсками его прибалтийской группировки в Восточную Пруссию…»
«Командиру 1-го тк. Быть готовым к сосредоточению всех сил корпуса в районе местечка Ионишкис с задачей нанести контрудар…»
На момент получения приказа — 4 августа 1944 года — в танковых бригадах 1-го танкового корпуса (тк) имелось 57 Т-34, два приданных самоходных полка насчитывали восемь СУ-76 и девять СУ-85. Впрочем, это были не все подвижные соединения, которыми штаб 1-го Прибалтийского фронта мог бы парировать вражеский удар — кроме 3-го гв.мк, о действиях которого рассказывалось в первой части статьи, был ещё и 19-й тк, на утро 5 августа имевший 203 танка (из них 20 ИС-122) и 39 самоходных орудий (15 СУ-85 и 24 СУ-76). Впрочем, как раз его планировалось использовать не для обороны…
Однако пока штаб фронта сосредотачивался на возможном ударе немцев в районе Шяуляя, проблемы появились на другом участке фронта. Утром 5 августа противник внезапным ударом выбил советские части из Елгавы (в части документов использовалось старое название Митава). Проведённое офицерами штаба фронта расследование показало, что в ночь на 5 августа немцы скрытно переправили через реку Лиелупе батальон 93-й пехотной дивизии (пд), который «незамеченным вклинился через боевые порядки 1003-го стрелкового полка в глубину его расположения и ударом во фланг при поддержке артиллерии с северо-восточного берега реки Лиелупе овладел городом Митава». Оборонявший город 1005-й стрелковый полк (сп) был выбит на южную окраину, после чего немцы переправили через реку ещё один батальон и удерживали город ещё сутки. Схожая история едва не произошла 8 августа в Тукумсе, но там мотострелки 8-й гвардейской механизированной бригады (гв.мбр) успели продержаться до подхода подкреплений.
Тем не менее, эти скорее контратаки, чем контрудары, серьёзной угрозы не представляли, легко парируясь уже на дивизионном уровне. Планы операции «Доппелькопф» (Doppelkopf — «Двойная голова» или «Бридж») были куда масштабнее — предстояло не только пробить коридор к отрезанным частям, но также рассечь и окружить вытянувшуюся к морю группировку 1-го Прибалтийского фронта.
Формально привлекаемых для этого сил было достаточно — если смотреть только на их список. 3-я танковая армия генерал-полковника Эрхарда Рауса задействовало для операции XXXIX и XL танковые корпуса, насчитывавшие всего пять танковых дивизий, панцергенадёрскую дивизию «Великая Германия» и «дивизию» генерал-майора Хиацинта фон Штрахвица — о последней мы уже рассказывали ранее в статье «Солёная вода для товарища Сталина».
На практике задействованные для удара соединения были «где-то там, за горизонтом» — например, 14-я танковая дивизия (тд) действовала в составе 8-й армии в Молдавии, а перебрасываться на север начала только 6 августа. 5-я тд и панцергренадёры «Гроссдойчланда» в начале августа уже пытались таранить оборону 3-го Белорусского фронта генерала армии И.Д. Черняховского в районе литовского Вилкавишкиса. В штабе группы «Центр» всерьёз сомневались, что к назначенному сроку — 16 августа 1944 года — удастся собрать в нужном районе все соединения.
Впрочем, отчасти проблемы с сосредоточением сыграли роль в том, что в штабе Баграмяна тоже было сложно понять, где противник, и какими силами он будет атаковать. Это, заметно, в частности, по приказам тому же 3-му гв.мк. Так, в директиве начальника штаба фронта от 10 августа от корпуса требовали вместе с 51-й армией подготовиться к наступлению в направлении Иецава — Огре. Через сутки последовал окрик: «Операцию с участием 3-го гв.мк немедленно приостановить. 3-й гв.мк оставить в занимаемом районе». Тем не менее, в отношении 19-го тк подобного распоряжения в тот момент не последовало — он вместе с дивизиями 6-й гвардейской армии продолжал наступление на правом фланге фронта.
Части 51-й и 2-й гвардейской армий, которые должны были первыми оказаться на пути немецкого удара, активно готовили противотанковую оборону собственными силами. Кроме того, на угрожаемые направления перебрасывались противотанковые части фронтового подчинения. Так, ещё 14 августа в район за Мешкучяй была отправлена 17-я истребительно-противотанковая артиллерийская бригада (иптабр), дополнительно усиленная двумя инженерно-штурмовыми батальонами 5-й штурмовой инженерно-сапёрной бригады (шисбр).
Можно предположить, что в штабе Баграмяна рассчитывали, что немецкий контрудар удастся остановить, задействовав только противотанковые части, придержав своих танкистов для дальнейшего наступления. Но уже первый день боев 16 августа показал, что, хотя пехота и артиллеристы действительно «держат» удар, обойтись без парирования наступления немцев собственными танками не удастся.
Вечером того же дня Баграмян приказал перебросить 3-й гв.мк в район местечка Ионишкис. 50-километровый марш корпус закончил в 23:30. На следующий день, 17 августа, в 3-м гв.мк получили новый приказ:
«Противник… с утра 17.08 перешёл в наступление, к 09:00 танки и пехота противника вели бой на рубеже Вегеряй, Локово, Даткай. Командующий фронтом приказал: 3-му гв.мк немедленно выступить с занимаемого района и незамедлительно сосредоточиться в районе местечка Жагаре, где поступить в подчинение командарма-51».
Схожие по содержанию команды отправились и на правый фланг фронта. Командованию 6-й гвардейской армии предписывалось «в целях усиления войск, действующих на шяуляйско-митавском направлении» с наступлением темноты 17 августа вывести 19-й тк с фронта. Следующим приказом этот корпус был направлен… в район Ионишкис, где сосредоточился к утру 18 августа. Вскоре и 6-я гвардейская армия получила приказ прекратить наступление и перейти к жёсткой обороне.
В этот же день в состав 1-го Прибалтийского фронта была передана из состава соседнего 3-го Белорусского фронта 5-я гвардейская танковая армия, что сделало шансы на успех немецкого наступления достаточно призрачными. Тут стоит заметить, что в воспоминаниях маршала Баграмяна об этом усилении говорится с разочарованием: «Каково же было моё огорчение, когда выяснилось, что в армии имеется всего лишь 17 исправных танков».
Тут надо сказать, что число «17» применительно к танкам 5-й гвардейской армии действительно фигурировало, но означало оно не общее число боевых машин, а строевых Т-34 в 29-м танковом корпусе, имевшем также три СУ-85 и одну СУ-57. При этом также входивший в состав армии 3-й гв.тк имел в строю 46 Т-34, семь «Шерманов», один «Валентайн» и 15 СУ-57. Ещё в армии имелся 14-й гвардейский танковый полк прорыва (гв.тпп), но оба его боеготовых ИС-122 ещё находились в пути.
В любом случае, 5-я гвардейская танковая армия ещё только походила. 17 августа навстречу прорвавшимся в районе городка Куршенай немецким танкам в бой пошли бригады 1-го тк генерал-лейтенанта танковых войск В.В. Буткова. На утро 17 августа в корпусе имелось:
- 89-я танковая бригада (тбр) — 25 (23 по данным бригады) боеготовых Т-34-85;
- 117-я тбр — 15 боеготовых Т-34-85;
- 159-я тбр — 24 боеготовых Т-34-85;
- 1437-й самоходный артиллерийский полк (сап) — 8 СУ-85;
- 1514-й сап — 6 СУ-76.
В 10:30 корпус получил от командования 2-й гвардейской армии задачу двумя танковыми бригадами (89-я тбр с 1514-м сап и 159-я тбр) охватом с флангов с исходных позиций в районах Покуршенай и севернее Пошуткайме выбить немцев из местечка Куршенай, восстановив линию фронта. Возможно, на момент отдачи этот приказ ещё имел смысл, но к моменту выхода бригад к линии фронта его утратил. Так, 2-й батальон 89-й тбр ещё по дороге к фольварку Савсры в 13:30 был атакован танками противника и вступил в трёхчасовой бой. В итоге немцы отошли обратно в Куршенай и перенацелили удар юго-восточнее, на пехоту 690-го сп 126-й сд. В итоге штаб бригады «выходил из создавшегося полуокружения только лесными дорогами», пробившись к своим только утром 18 августа.
В 08:35 офицером связи в штаб 89-й тбр был передан устный боевой приказ штаба корпуса с интересной формулировкой «о недопущении прорыва танков противника из района местечка Куршенай на северо-восток за железную дорогу», вместе с тем были указаны «рубежи отхода на случай критического положения». Видимо, командир бригады счёл, что отсутствие рядом своей пехоты является как раз таким случаем, и уже в 12:30 отвёл танки назад.
Еще меньше повезло 159 тбр. Они также не смогли выйти в назначенный район, а 16.00 немцы сами атаковали позиции бригады, при этом 10 танков противника прорвались между боевыми порядками 3 и 351 танковых батальонов и атаковали оперативную группу командира бригады, причем отрезанными от своих танков оказались и оба комбата, про которых сказано «потеряв управление батальонами и не зная обстановки, пешком ушли в тыл и только к исходу 18.8.44 прибыли в бригаду».
За день боя 159-я тбр заявила об уничтожении 9 танков противника, 3 БТР, 2 броневика и «до 200 немцев». Свои потери при этом составили 6 танков сгоревшими, 1 подбитый, 1 подорвавшийся на мине и 2 застрявшими в болоте. Не совсем понятно, где в этом списке упомянутые ранее в отчете 4 танка, которые оставили «приведя в негодность вооружение и оборудование». Еще один танк застрял в болоте утром 18, но был вытащен при помощи 44 мсб и остался с ними. В итоге с утра 18 августа бригада занимала оборону на западной опушке леса Лужтины, имея на ходу 5 танков, к которым к вечеру добавилось еще два, вытащенных из болота.
Наиболее сильным резервом у Буткова оставалась 117 тбр с частями усиления – 1437 САП (10 СУ-85) и 32-й гв. ТТП (12 ИС). 18 августа им выпало не только отбивать атаки немцев, но и вечером по приказу командования 2-й гв. А попытаться сходить в контратаку. «Попытаться» – потому что 126-я сд, совестно с которой должны были наступать танкисты, начала не наступать, а отходить, а после появления танков противника «в панике отступила».
За 18 августа бригада заявила 30 вражеских танков сожженными и 8 подбитыми, потеряв сгоревшими 2 Т-34, 2 ИС и 1 СУ-85, а также по одному Т-34, ИС и СУ-85 подбитыми. Вечером к бригаде подошел 346 САП (СУ-152), дополнительно усилив её линию обороны.
В этот же день в районе Жагаре вступил в бой 3 гв. мк. В документах штаба фронта лаконично констатировано, что вводом в бой 3 гв. мк дальнейшее продвижение противника приостановлено. «Снизу» это выглядело несколько иначе – с утра немцы прорвали оборону на участке 953 сп и к 10.00 вышли к позициям 1-го мсб 8-й гв. мбр, защищавшего высоту 81,7 (1,5 км западнее поселка Виршняй). Вечером 8-я, совместно с 7-й гв. мбр и 35-й гв. тбр перешла в контратаку, выбив немцев с высоты 81,7. Потери противника перед фронтом бригады были оценены как «не менее 4-5 танков и до роты пехоты», собственные потери – 3 М4А2 подбитыми. Заметные потери в этот день понесли мотострелки – 26 убитых, 32 раненых, уничтожено две 57-мм пушки.
Подводя итог первых дней операции «Доппелькопф», можно заметить следующее: хотя противнику удалось достичь определенных тактических успехов, для наступления, ради которого с таким трудом собрали пять (а фактически семь) танковых дивизий, эти результаты были весьма скромными. Ещё через день в немецких штабах уже созрело мнение, что первоначальные планы «Двухголовой» были слишком оптимистичны, и в дальнейшем следует сосредоточиться на прорыве вдоль побережья к окруженной группировке. Для 3-й танковой армии, в прошлом бывшей 3-й танковой группы, это был далеко не тот результат, которым стоило бы очень громко гордиться. С другой стороны, даже таких поводов у немцев оставалось все меньше.
